|
|
Шесть
стихотворений по-галисийски
1935
Перевод Ф. Кельина
МАДРИГАЛ ГОРОДУ САНТЬЯГО
Дождик идет в Сантьяго,
сердце любовью полно.
Белой камелией в небе
светится солнца пятно.
Дожлик идет в Сантьяго:
ночи такие темны.
Трав серебро и грезы
лик закрывают луны.
Видишь, на камни улиц
падает тонкий хрусталь.
Видишь, как шлет тебе море
с ветром и мглу и печаль.
Шлет их тебе твое море,
солнцем Сантьяго забыт;
только с утра в моем сердце
капля дождя звенит.
РОМАНС ПРЕЧИСТОЙ ДЕВЫ И ЕЕ ЛАДЬИ
Это праздник, праздник ночью,
праздник маленькой Пречистой
и ее ладьи!
Дева росту небольшого,
серебром блестит корона,
племенных быков четверка
впряжена в ее повозку.
А стеклянные голубки
дождь несли с собою в горы,
сквозь туманы сонм усопших
устремился в тесный город.
О Пречистая! Ты лаской
кроткий взор согрей коровий,
убери цветами плащ свой,
сняв их с савана усопшей.
Над Галисией высоко
в небесах восходят зори,
и Пречистая дорогу
направляет в дом свой, к морю.
Это праздник, праздник ночью,
праздник маленькой Пречистой
и ее падьи!
ПЕСНЯ О МАЛЕНЬКОМ РАССЫЛЬНОМ
В Буэнос-Айресе есть волынка,
та волынка над рекой Ла-Платой.
Норд на ней играет, влажным
серым ртом к ней прикасаясь.
Бедный парень Рамон де Сисмунди!
Там, на улице Эсмеральды,
грязь, и весь он испачкан грязью,
пылью ящиков и прилавков.
Вдоль по улицам бесконечным,
по зеленому берегу пампы
той порой галисийцы гуляли,
о долинах нездешних вздыхая.
Бедный парень Рамон ле Сисмунди!
Он в волнах услыхал муиньейру,
между тем как пасла его память
семь быков луны туманной.
Шел по берегу он речному,
шел по берегу он Ла-Платы,
там, где ивы и кони немые
вод стекло в этот час ломали.
Но не слышал он стона волынки,
великана волынщика в небе
не заметил со ртом крылатым.
Бедный парень Рамон де Сисмунди!
Хоть по берегу шел он Ла-Платы,
лишь увидел он дня угасанье
да багровую стену заката.
НОКТЮРН МАЛЕНЬКОГО УТОПЛЕННИКА
По берегу к броду пойдем мы безмолвно
взглянуть на подростка, что бросился в волны.
Воздушной тропою, безмолвно, пока
его в океан не умчала река.
Душа в нем рыдала от раны несносной,
баюкали бедную травы и сосны.
Луна над горою дожди разметала,
и лилии повсюду она разбросала.
У бледного рта, что улыбкою светел,
камелией черной качается ветер.
Покиньте луга вы и горы! Безмолвно
глядите: вот тот, кого приняли водны.
Вы, темные люди, - в дорогу, пока
его в океан не умчала река.
Белеют там в небе туманы сплошные,
там исстари бродят быки водяные.
Ах, как под зеленой луной, средь долин,
над Силем деревьев звенит тамбурин!
Скорее же, парни, скорей! Глубока,
его в океан увлекает река!
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ РОСАЛИИ КАСТРО, УСОПШЕЙ
Встань, подруга моя дорогая!
Петухи новый день возвещают.
Встань, любимая, снова!
Слышишь? Ветер мычит коровой.
Ходят плуги между тем
из Сантьяго в Вифлеем.
В тонкой серебряной лодке
ангел в Сантьяго плывет,
из Вифлеема в той лодке
скорбь Галисии везет.
Галисии тихой, чьи мертвенны дали,
поросшие густо травою печали,
и той же травой поросло твое ложе,
и черные волны волос твоих тоже, -
волос, что к далеким морям бегут,
где тучи-голубки гнездо свое вьют.
Встань, подруга моя дорогая!
Петухи новый день возвещают.
Встань, любимая, снова!
Слышишь? Ветер мычит коровой.
ПЛЯШЕТ ЛУНА В САНТЬЯГО
Посмотри, как застыл,
побелел тот влюбленный!
Это пляшет луна
над долиною мертвых.
В ночь теней и волков он застыл,
как они, стал он черным.
Ах! Все пляшет луна
над долиною мертвых.
Конь из камня, кем ранен он был,
в царство сна охраняя входы?
Это все луна, луна
над долиною мертвых!
Стекла серые туч, кто сквозь них
взором облачным глянет мне в очи?
Это все луна, луна
над долиною мертвых.
Снится золото мне цветов,
умереть мне дозволь на ложе.
Нет! Луна безмолвно пляшет
над долиною мертвых.
Дочка! Вдруг я побелела,
видно, ветер стал холодным!
То не ветер: грустит луна
над долиною мертвых.
Кто ревет, как бык огромный,
кто под небом глухо стонет?
Нет, не бык: луна, луна
над долиною мертвых.
Да, луна в венце из дрока,
да, луна, луна, что пляшет,
пляшет, пляшет, вечно пляшет
над долиною мертвых! |
